Заклятой сад.

Жил-был король, у ево было две дочери, ну и жила за имя́ горнишна, ухаживала. И у етово короля было два сада́. Гуляли по етим сада́м. А третий сад был закля́той. Не ходили в ево никовда. Запечатаный он был. А ево дочери завсегда просятца в ево итти. И король строго не велел дочерям туды ходить. Одно время король с королевой куды-то уехали. Ну, пристали ети девушки к горнишной.

— Ну, сведи нас, хоть на минуточку.

И так пристали, што не могла никак от них отперетца. Сердилась и плакала, — ну, не может никак. Ну, со слезами, взяла ключ, пошла, повела их. Только заходют в етот сад, в ём особенново ничево нет. Древа́ посохли, дорожки все хламом заросли, ничево антересново нет. Как горнишная говорит:

— Ну, выходите скоре́!

Вдруг поднялся большой вихорь — и подхватило девушкох, унесло не знамо куды. Горнишная со слезами замкнула сад, и не знат, чо ей делать.

Приезжает король и спрашивает:

— А где же дочери?

— Так как ваши дочери просили меня усердно, не могла я им отказать, и зашли мы на минутку в сад, поднялся большой вихорь — уташшило их неизвестно куды.

— Ах, ты, негодяйка! Я же тебе, негодяйке, говорил: не ходи в етот сад!

И велел сказни́ть ету горнишну. Посадил её в каменный столб и велел не давать ни пить, ни есть. Прямо на замо́р посадил.

Так как сидит она тут долгое время, дворник понёс собакам корочку хлеба — пожалел и дал етой горнишной. Потом она ету корочку ела и подавилась.

— Дай уж мне водички проглонуть.

И так сколь она посиде́ла, упросила дворника выпустить её.

— А то всё рамно, докажу, што ты меня корьмил. А царь меня не скоро в столбе хватитца.

Решился дворник её отпустить. Ну и пошла она себе бродяжить по леса́м, по гора́м, по болотам. А король уж замотал своих солдатох и полки́ — разыскивают всё етих дочерей.

Ну, долго ли, коротко она ходит, оборвала́сь — и потом она зашла на прекрасный астрав. Ну, и на етим на прекрасном на астраву два древа, и такие на их висят, такие прекрасные яблоки, што просто пре́лесть. Она три яблочка съела, и почуствовала себя, што она в тягостя́х ходит. И так што, короче сказать, принесла она трёх богатырёх от етих яблочкох. Оне и говорят:

— Чем же мы топеря тут заниматца будем? Ништо у нас нету не поча́ть и не зача́ть.

Как старший брат удумал:

— А вот што, братцы, пойдёмте-ка, братцы, завалим трахтову дорогу пеньём-кореньём, штоб не было ни проходу, ни проезду. Тыжно́ нас наймут её чистить.

Ну, так и сделали. Завалили дорогу трахтову. Как пошли тут по етой дороге тра́ншпорты, обозы — и не́куды проехать.

— Наймитесь, молодые люди, вычистить дорогу.

На́ймывают их. Так што силёнку оне имеют ладную, и взялись оне ету дорогу вычистить на отряд за сотню рублей. И в три часа оне её вычистили, разбросали всю.

— Ну-ка, братцы, топеря ступайте на базар, купите три винтовки, будем охотитца!

И купили оне три винтовки, и одёжу купили и пошли на охоту. Как имя́ охота счастливит: дорогие попадаютца соболи, лисицы, так што в день наохотились — на тысячу рублей в день заро́били. И стали оне коло трахту етово дом ставить себе, и каждый день счастливит им ета охота. И стали к имя́ заежжать люди. Как вроде постоя́лово. И так што разжили́сь оне тута — богачи стали. А мать иха всё людей жалет. В одно прекрасно время стали дети мать спрашивать:

— По какому ты случа́ю, мама, в лесу была, и нас почему в лесу принесла?

Всё патробно она имя́ рассказала. Как она у короля жила, и как в столбе сидела и про девушкох етих — всё имя́ рассказала.

— Так же и вы, мои дети дороги́, вы ведь у меня не от глупости зародились. Всему я причи́нна: съела с древа три яблочка, с них вы и зародились.

Вот в одно время ночью стукатца к имя́ прохожие. Сыновья мать спросили:

— Мамаша, каки-то прохожие стукаютца.

— Ах, дорогие детки, пустите, если прохожие, я сама долго страмствовала, жалею всех.

Вот как зашли к имя́ прохожие в избу, сейчас она поставила закусить, напоила и накорьмила. Товда повели они с имя́ разговор.

— Кто же вы и откуль? То ли заблудились, то ли по какому делу ходите́?

— Мы посланники от короля. У ево две девушки потерялись. Сколько́й уж год ходим — прямо людей замаял. И горнишная у ево безызвестно из столба потерялась.

Как на завтре прохожи переночевали, утром стали и ушли. Так дети с ей и говорят:

— Вот што, дорогая наша мамаша, мы подём отыскавать етих дочерей.

Она их отговариват:

— Ну, куды́ же вы подёте? Сколько́й год ишшут, и отыскать не могут.

— Нет, дорогая наша мамаша, у нас серце пречуствует, што мы можем отыскать.

Стали, богу помолились, и пошли путём-дорогою искать етих королевских дочерей.

Вот идут оне путём-дорогою. Пастух пасёт ста́ду коров.

— Здрастуй, дедушка.

— Здрастуйте, здрастуйте, прохожие люди.

— Вы, дедушка, чья ста́да коров пасёте?

— Ето стадо коров трёхглавово змея.

— А где он, дедушка, далёко живёт? Знашь ты?

— Далёко ещё.

Опеть пошли дальше, так што пастух коней пасёт стаду.

Спрашивают:

— Чья ста́да коней пасёте?

— Ета стада коней трёхглавого змея.

— А далёко он живёт?

— Нет, уж не очень далёко.

Сказал, а ети ребята всех коней переимали, кожу содрали.

— Дедушка, укажи нам, где змей живёт, а то и с тебя кожу сдерём.

Старик от страху повёл показать.

Доводит их до огромной плиты́, вот под етой-то плитой и живёт змей. Указал старик ево. Старший брат скричел на ма́лово:

— Ну-ка, подымай плиту!

Меньший брат на аршин плиту подня́л.

— Не могу, — говорит, назадь опустил. — Нету силы моей поднять.

Закричел на среднево брата:

— Ну-ка, ты берись!

Средний брат два раза выше подня́л. И тоже опустил, не мог её перепрокинуть.

— Эх, вы, куды годитесь! — Старший брат сказал.

Сам взял одной рукой и перебросил, перекинул. Начали ету кожу резать конскую, да канаты вить.

— Вот што, братцы, вот по етому канату спустите меня в етот шарлоп.

Как свили канат, нача́ли старшево брата спускать в етот шарлоп. И он имя́ наказал:

— Как канат затрясётца, так вы тяните обратно.

Так как опустили брата в шарлоп етот, пошол он там по етому шарлопу и нашол змеево жи́тельство. Комнаты там у ево изукрашены, сады, жи́тельство… Отворил одну комнату: сидят там ети королевски дочери. Как он с имя́ вежливо поздоровался, и стал спрашивать:

— Пошто же вы здесь, по какой путе́, по какому случа́ю вы здесь, дорогие красавицы?

— Ах, прохожий человек, мы то сами из-за себя.

И рассказали всё ему патребно, как жили у отца, как оне упросили горнишну, как оне пошли в сад гулять и как их змей ви́хорем уташшил.

— Мы то уж по делу. Вот-то мы жалем свою бедну горнишну, вот та страдат из-за нас.

Так как змей летит, земля дрожи́т.

— Ох, молодой человек, он тебя пахи́тит сейчас.

Как етот прохожий не обробел, взял орудию. Тот залетат, а он ему на полету́ голову срубил. Так што он змея похитил.

— Ну, подёмте, дорогие красавицы, я вас на свет выведу.

Так как приходит к канату, закачал канат, поташшили братья. Подвязал он одну девушку. Так как, короче сказать, обои́х сестёр вы́ташшили оттудова.

Так как и ево самово поташшили из етой шарло́пы. Самово поташшили и заспорили межу собой братья.

— Одну-то невесту брат возьмёт, а другую мне ондаст.

— Нет мне!

— Нет мне!

Ну, и пошол у их спор.

— А чем же нам с тобой, брат, спорить, давай лучче обсекём канат, и у нас с тобой по невесте будет.

Так и сделали. Канат подрезали и он назадь туды попал.

— Вот-то, брат, мы с тобой и ладно сделали, будет у кажново по невесте. Подём к королю, скажем: мы отыска́ли.

А так што, как етот старшой брат туда упал и долго без памяти лежал. Как он очувствовался — и себе думат:

— Ах, какой я неразумный, ах, как я глупо сделал. Надо же было мне напередь, штоб меня самому выташшили, а вот топеря-то я здесь и погиб.

Ковда пошол он по змееву царству етому по всему, и как царевна забыла на столике своё именно́е кольцо́:

— Ах, хоть кольцо мне досталось.

Взял, надел себе на пелц и пошол змея в сад. Заходит в сад. У змея в ети́м саду огромные птицы сидят. Страсть, огромные. Берёт он ружьё, хочет етих птиц бить. На уме думат:

— Разорю, я хошь, всё змеево жительство.

Птица ему отвечат:

— Што ж ты делашь, прохожий человек, лутче чо тебе надо, ты мне поклонись и покорись — я тебе службу сослужу.

— Мне надо на белый свет отцэда выйти из проклятово места.

— Ну, так товда не зори́ нас, я тебя вы́пушшу. Вот ставь на меня бочку мяса. Как я на тебя зи́рну, ты мне кусок мяса давай в пасть мою.

Так как уселся он и постановил на её бочку мяса, и уселся сам, полетела она кверьху, ета птица.

Долго ли, коротко ли летели оне, скорьмил он ей бочку мяса и бочку столкнул простую. Раз огленулась — нет мяса, и два огленулась — нет мяса.

— Ну што, прохожий человек, сам погиб, и я погибла.

А лететь уж недалёко. Как он достаёт у себя из карману пере́чинный ножик и режет у себя из ноги мягкое мясо, икре́ницу, сунул ей в пасть. Так, короче сказать, вылетели оне на белый свет. Птица побладарила:

— Ах, прохожий человек, какой ты разумный! Не пожалел ты своей ноги. Спас ты сам себя и меня. Ставь-ка ногу больную.

Как он ногу выставил, она из пасти харкнула. Кусок как был, так и прильнул к ей. Как птица с нём распростилась, улетела в шарлоп, а прохожий человек етот закрыл плиту, как она раньше была и пошол на большие шаги.

Ну, короче сказать, приходит в то королевство, где етот король. Заходит к старушке, а старушка недалеко от етово короля жила.

— Што, бабушка, у вас здесь новеньково?

— О, голубушка, много, много новово. У короля отыскали дочерей каких-то два молодых рицара. Радость у их идёт, пир. И вот король хочет венчать за етих рицарех своих дочерей. Скоро, скоро свадьба.

— Так вот што, бабушка, у меня чисто ни копейки нету. Побеспокойся за меня. Вот у меня кольцо есть, отнеси пожалуста етим невестам, может оне купят. Кольцо-то — дорого́, ценное; всё-таки выпить, закусить будет.

Так што старуха отправилась к королю с кольцом. Доложили королевнам, што вот старуха суперик продаёт.

— Проведите ету старуху сюда.

Как старушка прошлась с кольцом, старшая сестра в руки кольцо взяла и ужа́хнулась.

— Ах, сестрица, верно наш спаситель на белый свет вышел. Бабушка, где взяла ты ето колечко?

— Ах, голубушка, у меня како-т прохожий с кольцом пришол, у нево поисть нету. Он меня попросил с кольцом сходить.

— Сколь же, бабушка, он за кольцо велел просить?

— Ах, голубушки, он велел сказать, што сами не изобидют. Цену он не назна́чивал.

Сейчас долаживат своему папаше:

— Вот, папаша, настояшший спаситель наш пришол. Он со змеем сражался за нас.

И сами королевны поехали к старушке етой. Так што привели к папаше своево спасителя. Старшая дочь сказала:

— Вот где, папаша, мой жаних насто́яшший.

Ах, как етот брат выпросил братьех:

— Который из вас согласился изменить меня, который согласился канат рубить?

Меньшой брат указыват на середнево:

— Он меня сомусти́л, што тебе же не достанетца невеста, а мы возьмём.

Как король решилса:

— Пусть венчатца тот, за ково сама захочет.

И она младшево выбрала. Ну и повенчались. Старший брат и младший, а средний не при чом остался.

И мать свою привезли. И стала ета горнишная у их довеко́вывать.