Парфилушка

В одной деревне жил старик со старухой. Старик Парфилушка выпить любил. Он шьёт чирки, где гривенник заработает, где пятнадцать копеек, старуха кому попрядёт — так и жили они.

Вот одно время он копеек сорок заработал, да у старухи на божничке копеек тридцать было. Взял эти деньги, побежал в город.

Тогда в городе кабаки были. Забегает в один кабачок: «Ах, товарищ сидельчик, подай шкаличек». Сидельчик шкаличек подал.

Парфилушка подаёт ему двадцать копеек. Сидельчик даёт гривенник сдачи, а Парфилушка: «Ах, товарищ сидельчик, не надо сдачи, а я обратно забегу и выпью ещё у тебя».

Опять в другой кабачок забегает. Опять берёт шкаличек и подаёт двадцать копеек. «А в обратный путь, товарищ сидельчик, я ещё забегу у тебя выпью».

И так же и в третий кабачок он забегает — и здесь шкаличек взял и на обратный путь опять оставил десять копеек.

Вот куды надо сбегал этот Парфил пьяненький. Бежит по городу. А на нём всегда худенькая шапчонка сидела. Видит — едет поп на фаэтончике. Парфила все знали. Поп и говорит:

— Садись, Парфил, я тебя подвезу.

Парфил сел, едут они. Подъезжают к кабаку, Парфил говорит:

— Стыд сказать, грех утаить: мне, батюшка, надо в кабачок зайти.

— Ну, и я с тобой.

Парфил забегает:

— Товарищ сидельчик, дайте-ка шкаличек мне.

И батюшка шкалик берёт. Они выпили по шкаличку. Батюшка заплатил денежки. Парфил шапочку снял:

— В расчёте, товарищ сидельчик?

— В расчёте.

Подъезжают ко второму кабачку.

— Ах, батюшка, стыд сказать, грех утаить: завернуть надо мне сюда.

— Ну, и я с тобой, Парфил.

Берёт Парфил шкаличек, батюшка тоже. Выпили по шкаличку. Батюшка уплатил. Парфил:

— Ну что, товарищ сидельчик, в расчёте?

— В расчёте.

Батюшка думает, что такое: там в расчёте, здесь в расчёте, но ничего не сказал. Едут дальше. Подъезжают к последнему кабачку.

— Ах, батюшка, ещё завернуть надо в кабачок-то.

Завернули в третий кабачок. Парфил берёт шкаличек — и батюшка тоже. Выпили они. Батюшка рассчитался. Парфил опять:

— В расчёте?

— В расчёте.

Батюшка смотрит: что такое? В третьем кабачке Парфил шапчонкой тряхнёт — и в расчёте.

Батюшка и спрашивает:

— Парфил, почему мы с тобой в трёх кабачках были — я платил, а ты нет? Шапчонкой потрясёшь — и в расчёте.

— Эх, батюшка, батюшка, ты не гляди, что она у меня худенькая. Вся жизнь у меня в шапке — волшебная она.

Подъезжают к батюшке.

— Парфил, заедем ко мне пообедать.

Заехали. Матушка обед подала (а у попов глаза завидущие). Тут он бутылочку поставил. Они выпили. Он и начал говорить:

— Парфил, продай шапку нам.

— Как же, последний кусок хочешь от меня отобрать? Я ей и живу только.

Они ещё выпили. Согласился Парфил всё же продать попу шапку. Побежал батюшка с этой шапкой к причетнику и к дьякону и говорит:

— Давайте купим артелью её и будем подержать поочерёдно.

Они уплатили Парфилу сто рублей. Поп и говорит:

— Завтра, ребята, я в магазин поеду в этой шапке.

Назавтра батюшка запряг свой фаэтончик, надел худенькую парфилову шапчонку, поехал.

Заходит в магазин: всё-таки город, попа все знают. Ну, он продавцам: «Подайте то, подайте сё». Наклали, навытаскивали ему, тогда он махнул шапчонкой:

— Ну, товарищ продавец, в расчёте!

— Да ты что, батюшка, на такую сумму набрал — да и шапкой только трясёшь?!

Ну, и отлупили и отправили батюшку.

Прибегает вечером дьякон:

— Ну как, батюшка, набрал?

— Полный фаэтон набрал!

А сам думает: «Пусть и тебя отлупят».

Так же и дьякон тряс, тряс — отлупили его. Дьякон думает: «Ну, и поп, наверно, так же набрал, как я, пусть причетник съездит».

На третий день поехал причетник в Парфиловой шапке набирать. Так же набирал, набирал, тряс шапкой — и ничего не получилось.

Собрались вечером они, судачат: такой стыд претерпели из-за Парфила. Побежим вечером отбирать у него деньги.

А Парфил уже знает, что сегодня, мол, попы к нему придут. Побежал в лавку, разменял деньги на копейки и в сарае в навоз понатыкал, в каждый шелочек. Наказал жене: «Старуха, когда попы придут, ты скажи: он, мол, что-то в сарайке делает».

Прибегают попы к старухе.

— Где, бабушка, Парфил?

— Что-то в сарайке строит, что ли.

Пошли они к нему и в щёлочку смотрят: Парфил что там делает? А он шелочки перебирает.

Зашли они к нему.

— Здравствуй, Парфил!

Он оглянулся так:

— Здравствуйте, батюшки, здравствуйте.

— Ты что тутока, Парфил, строишь?

— Ах, батюшка, нигде же от вас не скроешься. Вот видите, навоз ломаю, деньги выбираю. Вы не глядите, батюшка, что кобылёнка у меня худая, а каждый день по тазику я выбираю из её денег. А хорошо бы, батюшка, кормить, так чисты деньги бы валились, безо всякого навозу.

— Парфил, продай нам кобылку.

— Ой, нет, батюшка, и правду говорят — поповски глаза завидущие. Ты что же, хочешь у меня последний кусок отобрать?

— Двести рублей мы тебе за неё дадим.

Шапку уже не поминают.

— Ну, уж ладно. Ты только покрепче её накорми, так чисты будут деньги.

Взяли кобылу. Батюшка говорит:

— Ну, сегодня, ребята, моя уж ночь будет. Я постарше вас.

Привёл батюшка кобылёнку, поставил её в конюшню, насыпал ей два ведра пшеницы — ну, завтра денег будет!

Встал наутро батюшка: «Ну, матушка, надо воды приладить, да две посудины дай мне». Пошёл батюшка в конюшню — не может дверь открыть. «Ну, — думает, — много денег, даже дверь не открывается». Пролез кое-как, смотрит, а кобыла-то пропала. (Ну, пшеницы нажралась, её и раздуло всю!)

Прибежал он к дьякону и причетнику: «Вот как Парфил наделил нас деньгами! Ну, ребята, сегодня он уж от нас не уйдёт».

А Парфил уж знал, что батюшки снова придут. Побежал на базар, купил пузырь скотский, налил его слабенько кровью, привязал его старухе под мышку, сам приготовил плёточку-трёххвостку, повесил её на стену. Старухе наказал: «Батюшки придут — я буду наказывать тебе на стол собирать. Ты сиди. Раз скажу, два скажу — ты сиди. Потом подбегу к тебе, ножом в пузырь кольну, ты упади. Потом, когда я плёткой раз тебя стегну, два, три и скажу: „Плётка-живулька, оживи мою старушку“, — ты соскакивай и бегай, ног под собой не чуя».

Бегут попы. Старуха наготовилась. Прибегают к Парфилу:

— Здравствуй, Парфил!

— Здравствуйте. Эй, старуха! Гости пришли. Вари чай!

Старуха сидит, прядёт.

Парфил раза два-три сказал, схватил ножик, ткнул её, она упала, кровь полилась. Попы испугались, говорят: «Ты что, Парфил, наделал-то?»

Старуха лежит, кровь из неё течёт. Взял Парфил плётку, подходит к старухе: «Ну-ка, плётка-живулька, оживи мою старуху!» Раз её ударил, второй ударил, третий раз ударил — старуха соскочила, ног под собой не чует — бегает. Чай наготовила, попов угощает.

А попы меж собой говорят: «Давай купим у Парфила плётку, у нас жёны ничего не слушают». Договорились и приступают к Парфилу:

— Продай ты нам плётку эту.

— Вы что же, батюшки, потом она меня совсем не будет слушать, если я вам плётку продам.

Ну вот, они привязались к Парфилу и купили у него эту плётку.

Принёс поп домой плётку: «Сегодня уж я буду держать её день».

Утром батюшка позавтракал и матушке:

— Сходи сегодня за ягодами!

— Как же, так далеко! Никогда я за ними не ходила!

Вот он матушку отправлял, отправлял за ягодами. Она — никак. Он подбежал да ножиком её — раз! Она упала, а он за плётку. Вот плёткой он её бил, бил, устал. Что же — она зарезана — кого станет!

Передал плетку дьякону, а дьякон передал причетнику — тоже так получилось. Собрали жён своих, похоронили. «Ну, сегодня мы, ребята, Парфила убьём, ни на что не будем смущаться».

А Парфил думает: «Какой мне сегодня исход сделать?» — не знает. Вот он приготовил ружьецо, ушёл под сарайку. Старухе наказал: попы придут, им скажешь, я под сарайкой. Так она и сделала.

Пошли они в сарай. Поп говорит: «Иди-ка, причетник, посмотри, что он там делает». Причетник зашёл, Парфил щёлкнул и затащил под сарайку.

Подождали они причетника, подождали. Поп отправляет дьякона поглядеть: «На что причетник ещё там засмотрелся у Парфила?» И дьякона таким же образом сделал, затащил к себе.

Поп ждёт-пождёт — сам пошёл. И попа убил, затащил в сарайку, всех троих сложил. И день, и два, и три попы лежат у Парфилушки.

Народ говорит: «Куда же попы подевались? Что-то батюшков не видать стало, обедню не служат». Попросили нового попа. Поп приехал в церковь (старого-то убили — свежего дали). А дело уж к осени, холодновато стало. Сидят, ужинают Парфил со старухой. Вдруг дверь открывается, забегает к ним солдатик. Поздоровался и просится:

— Можно у вас ночевать?

— Ночуй, ночуй, служивый. Ну-ка, старуха, давай графинчик нам на стол, служивый пришёл.

Вот подпоили они его крепко. Парфил подаёт стаканчик и говорит:

— Пей, служивый, и сослужи нам службу. Нынче старуха была именинница, поп к нам зашёл, лишнего объелся да и околел. Ты утащи его в прорубь.

— Утащу, утащу, что мне его не утащить.

Парфил пошёл, этого батюшку приготовил, служивый сгрёб попа на плечо, потащил. Несёт попа служивый по мосту, вдруг навстречу какие-то люди.

— Кто идёт? — спрашивают.

— Чёрт.

— Кого тащишь?

— Попа.

— Куда?

— Топить.

Ребята отошли да и говорят:

— Вот попы-то теряются, а это чёрт их таскает.

А Парфил тем временем облил водой дьякона да и поставил у дверей.

Солдатик забежал в ограду: «Это что же, я ведь его утащил, а он опять тут!» Сгрёб и потащил дьякона. Опять его ребята спрашивают:

— Кто идёт?

— Черт. Попа топить.

Эти ребята и думают: надо нам хоть новому попу сказать, а то он и его утопит.

А Парфил приготовил последнего, облил водичкой, на то же место поставил. Служивый прибегает: «Это что же, я тебя никак утащить не могу? Только утоплю — ты опять здесь!» Потащил последнего солдатик топить. Утопил, идёт с реки, а навстречу ему свежий поп бежит прятаться, шкатулка с деньгами под рясой. Сгрёб этого живого попа солдат — и к реке.

— Куда ты меня несёшь?

— Топить.

Шкатулку отобрал и утопил.

Прибежал к Парфилу, тот спрашивает:

— Ты что долго?

— Ой, не говори, топил, топил. Уж к последнему камень привязал.

Парфил видит: у него в руках поповская шкатулка, и говорит старухе:

— Старуха, ты посмотри-ка в шкафу-то. Видать, батюшка шкатулку-то у нас унёс, когда на вечеру-то был.

— Я отобрал её, — говорит служивый.

Так Парфилу все деньги достались. Всех попов уконтропил, живых и мёртвых.

И ничего Парфилу не было.